Стороны соглашения рассказали, что лаборатория будет функционировать как международный университетский центр компетенций, нацеленный на исследования и разработки новых технологий искусственного интеллекта для капиталоемких отраслей, в частности, промышленности. Базой станет Центр по научным и инженерным вычислительным технологиям для задач с большими массивами данных Сколтеха, при этом при необходимости будут привлечены и ресурсы других подразделений Сколтеха, а также внешние экспертные ресурсы.

Лаборатория будет аккумулировать российскую и зарубежную экспертизу в области интеллектуализации производства, развивать партнерские отношения с международной академической средой и вырабатывать новые подходы и методики в соответствии с глобальными тенденциями, рассказали в Сколтехе. «Цифра», в свою очередь, будет внедрять передовые технологии в реальное производство, обеспечивая трансфер между наукой и потребностями промышленного сектора, заявил Игорь Богачев, генеральный директор компании.

По последним оценкам аналитиков, использование искусственного интеллекта в промышленности будет кратно возрастать в ближайшие годы, догоняя такие догоняя такие передовые отрасли, как товары повседневного спроса и банки.

За последние несколько лет компания Dell Technologies инвестировала в целый ряд технологических стартапов, занимающихся самыми разными задачами, начиная от проектирования микрочипов и заканчивая разработкой программного обеспечения для укрепления безопасности устройств Интернета вещей.

Выступая на конференции IQT Day, организованной в начале октября в Нью-Йорке, президент Dell Technologies Capital Скотт Дарлинг представил пять стартапов, в которые Dell инвестировала совсем недавно.

«Мы инвестируем в то, что знаем, – пояснил он стратегию компании. – Наш подход заключается в том, чтобы, выстраивая молодые компании, помогать им расти и развиваться, максимально задействуя имеющиеся у Dell каналы выхода на рынок».

Фонд Dell Technologies Capital получил известность в 2017 году, но он занимался инвестициями еще с 2012 года под своим старым названием EMC Ventures.

В настоящее время в портфеле Dell Technologies Capital есть две компании из Великобритании — Moogsoft и Graphcore.

Специально для решений искусственного интеллекта Graphcore разрабатывает так называемые интеллектуальные процессоры (intelligent processing unit, IPU).

«Интерес со стороны инвесторов побуждает нас создавать оборудование нового поколения для систем машинного обучения, – говорит один из основателей и директор компании Найджел Тун. – Мы расширяем возможности своих систем на фоне дальнейшего усложнения сетей. Для создания еще более интеллектуальных и надежных систем нужно понимать контекст переговоров, который оказывает влияние на обратную связь и память системы. Общее повышение сложности влечет за собой усложнение структур данных, которые не слишком хорошо подходят для сегодняшнего оборудования, использующего при организации вычислений кластеры из центральных и графических процессоров. Необходимо создавать новые аппаратные средства, которые справлялись бы с растущей рабочей нагрузкой».

В октябре 2016 года фонд Dell Technologies Capital инвестировал в стартап 30 млн долл.

Moogsoft специализируется на использовании искусственного интеллекта для анализа операционных данных в ИТ-сфере. Предложение Moogsoft очень похоже на то, что сделал пару лет назад Splunk — главный «возмутитель спокойствия» в пространстве данных, связанных с ИТ-операциями.

«Мы занимались распознаванием естественного языка, чтобы помочь клиентам понять миллионы сообщений, исходящих от инфраструктуры, определить их актуальность и степень влияния на качество обслуживания, – сообщил основатель и генеральный директор компании Фил Ти. – При прогнозировании отказов мы используем алгоритмы, а не старые модели, основанные на правилах».

В общей сложности фонд Dell Technologies Capital инвестировал в Moogsoft 31,6 млн долл.

На конференции были представлены также компании FogHorn Systems, Zingbox и Edico Genome.

FogHorn Systems занимается анализом Интернета вещей и оконечных вычислительных устройств. Деятельность компании ее основатель Дэвид Кинг охарактеризовал как «пограничный интеллект» и «применение сложных правил к потоковым данным».

Кинг, так же как и Майкл Делл, считает, что с точки зрения затрат и задержек лучше обрабатывать данные на границе сети, в непосредственной близости от источника данных, а не отправлять в централизованное облако. «Наш небольшой программный движок обрабатывает данные непосредственно в оперативной памяти средствами анализа и искусственного интеллекта сразу после их появления», – указал Кинг.

Systems Dell является главным инвестором FogHorn, вложившим в стартап в мае 2017 года 3 млн долл.

Компания Zingbox разрабатывает решения безопасности Интернета вещей, помогая медицинским организациям подключать устройства без нарушений требований Управления по контролю за продуктами и лекарствами в США.

«Мы используем машинное обучение, чтобы, помимо прочего, выявлять аномалии», – отметила одна из основателей и директор Zingbox Сю Зоу.

Zingbox помогает медучреждениям избежать появления брешей в системе безопасности при развертывании носимых устройств. «Мы разговаривали в больницах со многими руководителями ИТ-служб и служб безопасности и видим, что вопросы безопасности, большие штрафы и новости о всевозможных атаках серьезно беспокоят их, – указала Зоу. – Они не хотят увидеть себя в таких новостях, а инциденты наподобие WannaCry заставляют всех дополнительно вкладывать средства в укрепление безопасности».

В августе 2017 года Dell стала главным инвестором Zingbox, вложив в эту компанию 22 млн долл.

И наконец, Edico Genome разработала процессор Dragen (Dynamic Read Analysis for Genomics), предназначенный для анализа последовательности данных человеческого генома.

«Платформа Dragen позволяет врачам и исследователям обрабатывать данные генома, проводя их быстрый и точный анализ, – сообщил вице-президент Edico Genome по продажам Гэри Нили. – Это помогает быстрее диагностировать заболевания и находить самые оптимальные способы лечения генетических аномалий».

По словам Нили, благодаря Edico Genome весь геном можно обработать всего за 20 минут, тогда как раньше на это требовалось от трех до пяти дней.

В сентябре Dell стала главным инвестором Edico Genome, вложив 20 млн долл.

Когда в 2004 году Марк Шатлворт основал Canonical, идея, положенная в основу компании, была проста – продвигать Ubuntu Linux в качестве операционной системы для настольных компьютеров. Прошло четырнадцать лет, и все стало гораздо сложнее – теперь поставщик программного обеспечения с открытым кодом нацеливается на рынок Интернета вещей.

Canonical по-прежнему гордо несет флаг настольных систем Linux, но реальный бизнес компании уже находится в облаке – утверждается, что на аккаунты Ubuntu в крупнейших публичных облаках приходится уже около 60% от общего числа экземпляров Linux. Есть надежда, что компания оставит заметный след и в другой набирающем сегменте индустрии информационных технологий – в Интернете вещей.

По словам исполнительного вице-президента Canonical Майка Белла, курирующего направление устройств и Интернета вещей, способ, который компании избрали для разработки программного обеспечения, устанавливаемого на устройствах Интернета вещей, весьма выгоден – берется дистрибутив для серверов или настольных компьютеров и из него убирается все лишнее и ненужное. Остается лишь код, который хорошо работает на встроенных устройствах. А поскольку среда Ubuntu весьма известна и популярна, она становится естественным выбором для стартовой позиции в этой области.

«Мы видим растущий рынок, и совершенно понятно, что туда нужно зайти, – отметил Белл. – Вместе с тем, одним лишь урезанием операционной системы дело здесь не ограничивается. Мы почувствовали, что можно сделать больше, и решили сосредоточиться на основных задачах для встроенных устройств, в том числе и на проблемах безопасности».

Вопросы безопасности актуальны для Интернета вещей по целому ряду причин: получить физический доступ к устройствам Интернета вещей гораздо проще, чем к серверу, запертому в ЦОД, а низкая вычислительная мощность сужает их возможности в части обеспечения собственной безопасности.

Компания Canonical разработала версию Ubuntu Core, которую здесь называют «миниатюрным и транзакционным» вариантом ОС Linux. Она находит применение в самом широком спектре устройств, начиная от дронов и заканчивая аквакультурой и вывесками. При этом Canonical не ограничивается узкими рамками Интернета вещей – светильники с интерфейсом Bluetooth не являются для Ubuntu Core приоритетным направлением. Операционная система поддерживает множество устройств с гораздо более широкими возможностями, начиная от умных динамиков и шлюзов для дома и Интернета вещей и заканчивая корпоративными коммутаторами, монтируемыми на вершине стойки.

«Мы уделяем большое внимание архитектуре безопасности – изоляции и локализации, благодаря которым приложения ограничивают возможности тех пользователей, у кого нет соответствующих прав, – подчеркнул Белл. – Управление доступом реализовано на уровне ядра».

Программное обеспечение – самое слабое место стека безопасности Интернета вещей. Циклы разработки сокращаются, а поставщики неспособны (или не желают) тратить время и силы на удаленное обновление подключенных устройств. Но эта проблема в Linux решается достаточно хорошо.

«У нас есть целое подразделение людей, которые сосредоточены на безопасности и выпуске обновлений, – указал Белл. – Производители устройств редко занимаются такими вещами. Представьте себе умную камеру на крыше, подключенную по Wi-Fi. Если вы выведете ее из строя в процессе некорректного обновления, придется ставить лестницу и снимать ее со здания. Далеко не всех клиентов устроит такой вариант».

Другой вопрос, с которым приходится сталкиваться специалистам по корпоративным системам Интернета вещей, заключается в подсчете окупаемости. Возьмем, к примеру, производителя холодильников, который хочет подключить свое оборудование к Сети, чтобы лучше понимать характер его использования.

«Вам интуитивно кажется, что установка на устройстве телеметрических средств будет весьма полезна и может помочь при разработке новых продуктов, – заметил Белл. – В противном случае у вас просто не окажется необходимой информации».

Конечно, работа с производителями устройств Интернета вещей для компании, не имеющей необходимого опыта, сопряжена с определенными трудностями. У Canonical уже сложился относительно стабильный пятилетний цикл поддержки Ubuntu, но для корпоративных устройств Интернета вещей такого срока недостаточно – они могут использоваться гораздо дольше.

«При традиционном подходе вы просто берете устаревшую версию Ubuntu Server и покупаете себе еще два года поддержки, – пояснил Белл. – Для корпоративного рынка здесь нет ничего нового, но когда речь идет о встроенных приложениях, ситуация выглядит совсем по-другому. Решением этих вопросов сейчас и занято наше внимание».

Белоруссия станет одной из первых стран в Европе, которая запустит сеть Narrow Band Internet of Things. На коммерческий запуск получил разрешение мобильный оператор velcom. Для Интернета вещей он задействует узкую полосу частот в 200 кГц, что не повлияет на работу действующих сетей.

Стандарт NB-IoT до 30 раз превосходит используемые сейчас технологии M2M по уровню проникновения сигнала. Им будут покрыты труднодоступные места, например подвалы и здания с толстыми стенами и перекрытиями. В velcom рассказали, что во многом действуют как первопроходцы, потому что стандарт в мире пока только начинает внедряться в мире. Он ускорит переход на цифровые счетчики, датчики и устройства.

Недавно Visa предсказала наступление эпохи Интернета платежных вещей. Исследование компании показало, что в России 71% опрошенных готовы делегировать искусственному интеллекту автоматизацию процесса заказа и оплаты покупок. Больше всего участников опроса заинтересовала возможность заказа или покупки продуктов питания (33% и 32% соответственно), заказа и покупки бытовой химии (20% и 29%), а также автоматической оплаты парковки (30%). Меньше всего это может быть востребовано для покупки или заказа одежды (9% и 8% соответственно). Наиболее комфортным переходным этапом может стать управление заказами в полуавтоматическом режиме с возможностью лично подтвердить выбор и оплату

Зона ответственности директора по информационным технологиям группы «Черкизово» Владислава Беляева – от роботов на автоматизированном производстве до оптимизации бизнес-процессов.

Это сильно отличается от того, как мы представляли себе классического ИТ-директора еще несколько лет назад. Интересно, что о новом видении позиции CIO и будущем этой профессии говорит руководитель компании из сектора «реальной экономики» и пищевой промышленности – области, которая несколько лет назад считалась аутсайдером информатизации.

- Есть ощущение, что компании, занимающиеся реальным производством, в области цифровизации оказываются впереди остальных отраслей экономики. Так ли это? И если да, то с чем это связано?

Это похоже на правду. Промышленность долгое время была в арьергарде цифровых изменений. Лидировали банки, телеком, торговля. Они активно развивались и первыми использовали новые технологии и идеи, промышленность немного отставала. Но ситуация меняется все быстрее.

Могу судить по сельскому хозяйству и пищевой промышленности. Конкуренция здесь очень высока. Чтобы выигрывать, нам приходится бороться за копеечку на каждом этапе: эффективно управлять производством и логистическими цепочками от поля до доставки продукта в магазин, используя любые новые технологии, которые позволяют оптимизировать эти процессы.

- Помимо соседей по российскому рынку, есть ли международные компании, с которыми вы себя сравниваете? Насколько технологии «Черкизово» актуальны по сравнению с лучшими мировыми практиками?

Мы смотрим не только на Россию, но и на весь мир. У нас есть соглашение с агентством Agrestat, которое измеряет крупные корпорации по всему миру. Это для нас еще один способ оценки собственной эффективности. Оценивая себя по их шкале, мы видим место, которое объективно занимаем на фоне мировых лидеров. С точки зрения ИТ мы не только не отстаем, но в некоторых проектах находимся на переднем крае. Например, у завода, который мы сторим в Кашире, аналогов по степени автоматизации всей цепочки в Европе точно нет.

- Как бы вы оценили по глобальной шкале уровень цифровизации отечественной пищевой промышленности в целом?

Я в этой отрасли работаю шесть лет. Когда я принимал решение о переходе, у меня были сомнения по поводу уровня ИТ-грамотности в индустрии. Оказалось, что этот уровень очень высок. Наши партнеры по рынку, как и мы, реализуют очень сложные проекты: умное земледелие, ERP-системы, планирование, цифровое производство. Современное сельское хозяйство — отрасль очень ИТ-емкая и ИТ-зависимая. Продукция, которую мы производим, – это по большей части свежее мясо. Его нельзя положить на склад. Если мы быстро не довозим товар до магазина, мы терпим убытки. Охлажденное мясо, произведенное пять дней назад, останется на полке, покупатель его уже не возьмет. Нужно не просто произвести качественный продукт, но и быстро его доставить. В масштабах крупных холдингов реализовать это без ИТ невозможно.

- Какие первые шаги должен сделать ИТ-директор, просто директор или собственник производственной компании для перехода к цифровому укладу? С чего начинается цифровизация промышленного производства?

Нельзя выделить один компонент или даже один логический пазл. Важна готовность бизнеса менять бизнес-процессы. Для перехода на следующий уровень необходимо, чтобы сам бизнес изменил подходы. Это бывает очень болезненно. Нет задачи автоматизировать то, что работает сейчас. Надо изменить подходы к планированию, производству, контролю качества, управлению запасами. Эта часть цифровизации самая сложная.

Пользователи ИТ-сервисов тоже должны измениться, обучиться новым технологиям. Единственный правильный подход — делать все одновременно.

В «Черкизово» мы так и поступили. Меняли все: инфраструктуру, технологии, подходы к приложениям. Параллельно обучали пользователей. Одновременно менялись бизнес-процессы. Невозможно купить магический пакет или железку, которая превратит «Индустрию 2.0» в 4.0. Нужно несколько лет упорной работы. В итоге, может быть, что-то получится.

- Кто является «хозяином» процессов цифровизации? От кого исходит инициатива?

Руководство и акционеры компании формулируют запрос на изменения. Было бы странно, если бы акционеры говорили, что и когда я должен внедрить. Тогда неясно, в чем была бы моя роль. Акционерам не важно, цифровая компания или нет: «Да пусть хоть на счетах считают». Они формулируют задачи в рыночных параметрах прибыльности и окупаемости. Задачей может быть, например, сокращение доставки с 13 часов до 10. При ее решении и появляется цифровизация и другие новые технологии. Моя работа – предложить для решения задач бизнеса адекватный инструмент.

- Инструмент должны предложить именно вы? Среди «производителей инструментов» популярна точка зрения, что ИТ-решения надо продавать через голову CIO непосредственно бизнес-структурам, которые потом придут к вам с требованием определенного продукта. Как вы относитесь к такому подходу?

Когда кто-то приходит в подразделения и что-то предлагает, я к этому отношусь спокойно. Это общение повышает квалификацию наших коллег, расширяет их кругозор.

- К вам приходит, например, директор по маркетингу со словами «Давай внедрим то-то и то-то»?

Бывает. Мой ответ – «Очень интересно, давай посмотрим». Я понимаю моих коллег, ИТ-директоров, которые в таких случаях испытывают ревность, но не разделяю их эмоции. Я и мои подчиненные — не гуру во всех вопросах. Если есть интересные решения, которые мы не исследовали, почему бы с ними не разобраться? Мы можем не купить этот продукт и вообще не пойти в эту сторону. Но активное обсуждение ИТ-тематики в компании всегда полезно.

- Существует еще более радикальное мнение, что ИТ-директора заинтересованы в сохранении сложившихся процессов и технологий и являются тормозом развития, а не его драйвером...

Отчасти это так. В прошлом году, выступая перед ИТ-директорами, я сказал: «Мы с вами — представители вымирающей профессии». На горизонте 10-15 лет такая сущность, как ИТ-директор, станет не нужна.

Но пока это не так. ИТ-директор интегрирован в бизнес компании. Общая стратегия в области ИТ, бюджетирование и планирование, по крайней мере в ближайшие годы, будут его задачами.

- Есть поговорка, пришедшая из эпохи первой автоматизации, — «бессмысленно автоматизировать бардак». Входит ли оптимизация бизнес-процессов в зону вашей ответственности?

Не обязательно оптимизация. Я бы говорил об изменениях. Коллеги, которые 20 лет назад продавали Novell и коаксиальный кабель, а сейчас продают облака, повторяют одну и ту же мантру: есть что-то, это что-то нужно внедрить, тогда вы повысите эффективность и сможете сократить персонал. Годы прошли, но что-то пока нигде особо людей не сократили. Может быть потому, что это была офисная автоматизация. Сейчас мы делаем следующий шаг — строим полностью автоматизированный завод.

- Вы строите в Кашире роботизированный по стандартам «Индустрии 4.0» завод с нуля. Это было принципиальным решением: создать полностью новое производство, а не пытаться модернизировать существующие мощности?

Когда мы поняли, что хотим нарастить производство, мы посмотрели, как работают в Европе и Америке, проанализировали наши заводы. В итоге решили не повторять существующие проекты, а сделать шаг вперед. Завод строится с нуля, это будет полностью автоматизированное производство.

- Когда вы говорите «полностью автоматизированное», что имеется в виду?

Люди есть на выгрузке. Паллеты с мясо-сырьем надо выгрузить из фур и положить на автоматизированный склад. Дальше идет полностью автоматизированная производственная цепочка, на которой людей не будет. Последний робот из ящиков с готовой колбасой формирует паллеты, и только после этого появляются люди, которые грузят палеты в фуры. На заводе будут механики, инженеры по обслуживанию роботов. Но непосредственно в производстве люди не участвуют.

- Роботы — это зона ответственности ИТ-директора?

Сами роботы — нет. Интеграция цепочки — да. Если робот сломается, это не моя проблема. Но тем, какое задание этот робот получит, занимается мой отдел. ИТ-зависимость завода колоссальная. Когда речь идет о современных заводах, инженерная служба и служба ИТ сливаются. Возвращаясь к судьбе ИТ-директора, скажу, что, возможно, на новом этапе на смену нам придет технический директор, который будет отвечать и за инженерные, и за ИТ-системы.

- Где вы их ищете, сотрудников для нового завода?

Кадры — сложный и актуальный вопрос. «Айтишников» еще как-то можно найти. Хотя задача, которую им предстоит решать на заводе, довольно специфичная. Это не офисные ИТ. Нам нужны специалисты, которые могут запрограммировать контроллер на производственной линии. Таких очень мало, но, тем не менее, они есть. Еще серьезнее проблема с инженерной службой. Очень трудно подобрать достаточное число специалистов, которые понимают, как работает современное оборудование. Сейчас отдельная линия – это уже, по сути, робот. Классический инженер умеет обслуживать станок, а с роботом он не справляется. Людей, которые разбираются одновременно в ИТ, электрике и «железе», очень мало. Их и в Европе не так много.

- А взять нынешние кадры и переобучить для работы с новыми технологиями нереально?

Если взглянуть на «службы главных инженеров» или на «службы КИП» (контрольно-измерительные приборы. — Прим. ред.), то мы не найдем там молодых сотрудников. Переучить? Наверное, возможно. Но надо отдавать себе отчет в том, что придется не переучивать этих специалистов, а учить заново.

- Какие KPI вы ставили перед собой перед строительством завода в Кашире?

В первую очередь мы формулировали для себя задачу не в терминах скорости или эффективности. Мы хотели повысить качество. Еще раз скажу, что рынок пищевых продуктов очень конкурентный и очень чувствительный к качеству. Если вы попробовали печенье и оно не понравилось, вы больше никогда не купите это печенье и, скорее всего, вообще продукцию под этим брендом. А ведь может быть, что печенье прекрасное, но в этот день партия оказалась неудачной. Нам нужен завод, который выпускает не просто качественную продукцию, а продукцию с гарантированным качеством.

Мясоперерабатывающий завод — это чистое производство. Любой сотрудник — потенциальный источник бактерий. Чем больше контактов с людьми, тем короче срок годности.

Мы хотим стать лидерами по производству колбасы, и завод в Кашире стал частью нашей стратегии. Задача – увеличить сроки годности на 10-20%, на те же 10-20% сократить себестоимость продукции. Более интегрированный KPI, стабильность, складывается из возвратов и отбраковки некачественного продукта, который изымается еще на стадии производства. Мы рассчитываем повысить этот показатель на 20-30%.

- Какой ИТ-инструментарий вы используете?

Самый нижний уровень, на котором работает оборудование, — уровень контроллеров. Над ним идет уровень SCADA, еще выше стоит MES-система и уже над ней — ERP. С коллегами из SAP мы работаем на MES-уровне. С помощью технологий и продуктов SAP мы объединили ИТ-инфраструктуру с оборудованием семи-восьми производителей. SAP — это наш стратегический выбор, ядро своей информационной системы мы строим на этой платформе. Помимо Каширы, у нас идет еще несколько проектов.

- Если рассмотреть всю историю завода в Кашире, окажется, что переход к экономике нового уклада — это строительство завода «в чистом поле» и наем новых людей. Плавная трансформация невозможна?

Прогноз выходит не очень веселым, но это так. Сэкономить и втиснуть новые подходы и технологии в старый завод не получается.

По мнению директора Ассоциации Интернета вещей Андрея Колесникова, термин «подключенные города» точнее всего передает суть тех новаций, которые сейчас реализуют передовые муниципальные структуры и которые чаще принято обозначать как «умные города», или smart city. Конференция объединила разработчиков решений и сервисов для подключенных городов, их заказчиков и потенциальных инвесторов.

Заместитель директора по технологическому развитию Фонда развития интернет-инициатив Сергей Алимбеков подчеркнул, что, несмотря на шумиху, окружающую идею smart city, венчурные инвесторы должны придерживаться взвешенного подхода и сохранять трезвость мысли в оценке стартапов, которые работают в этом направлении. «Задача развития цифровой экономики не отменяет задачу зарабатывания денег для каждой из компаний, пришедшей со своим проектом», – заметил Алимбеков и выразил мнение, что разработчики, готовые обратиться во ФРИИ, должны четко знать ответ на вопрос, каким образом потенциальный инвестор сможет получить обратно деньги, вложенные в их технологии.

Примеры востребованных сервисов для подключенного города привел Артем Ермолаев, руководитель столичного Департамента информационных технологий. Москва занимает верхние позиции в мировом рейтинге умных городов, ежегодно расходуя на информатизацию около 50 млрд руб., хотя, по словам Ермолаева, нужно в несколько раз больше. Москва — крупнейший инвестор в ИТ и заинтересована в развитии ИТ-бизнеса вокруг концепции smart city, но готова финансировать только те проекты, которые обеспечат выраженный социально-экономический эффект – сокращение расходов и рост доходов в различных областях городского хозяйства, а в конечном итоге приведут к повышению качества жизни москвичей.

Приоритетный курс для Москвы сегодня, отметил Ермолаев, это переход на сервисную модель. Власти столицы будут вкладываться в создание инфраструктуры и крупных базовых информационных систем, а все остальные решения по реализации подключенного города планируется закупать в виде сервисов. Например, так уже происходит в отношении систем видеонаблюдения и обслуживания устройств ГЛОНАСС, которые используются в мониторинге уборочной техники. Сейчас обсуждаются новые стандарты строительства жилых домов, которые подразумевают оснащение их с самого начала современной ИКТ-инфраструктурой. Расходы на это возьмет на себя город, а от ИТ-бизнеса Москва ждет предложения сервисов на основе такой инфраструктуры, например по дистанционному съему показаний со счетчиков воды и электричества или анализу запросов на обслуживание сантехники, чтобы оптимизировать работы по ее ремонту и замене.

Ермолаев также рассказал, что в Москве стремятся максимально открывать данные с целью развития сервисов на их базе. Уже в следующем году планируется предоставить API к электронным медицинским картам, благодаря чему появится возможность создавать множество приложений, способных сделать медицинское обслуживание москвичей более удобным и эффективным, хотя при этом необходимо будет решать и серьезные этические вопросы.

Значительный интерес к теме smart city демонстрируют многие муниципалитеты. По мнению Александра Минова, генерального директора Национального исследовательского института технологий и связи, лидерство столицы определяется не только наличием ресурсов, но и правильным целеполаганием: город вкладывается в высокотехнологичные проекты в области ЖКХ, здравоохранения, образования, руководствуясь прежде всего желанием сделать лучше жизнь горожан. В НИИТС помогают муниципальным администрациям формировать стратегии – ставить социально-экономические задачи и исходя из них определять направления инвестиций подключенного города. Такие проекты реализованы, например, для Санкт-Петербурга и Сочи.

«Умную основу подключенных городов составляют системы прослеживаемости, умного транспорта, медицины, образования, ЖКХ и муниципальных сервисов. При создании всех этих систем применяется полупроводниковая электронная компонентная база, значительную часть которой мы сегодня можем выпускать на своих производственных мощностях», — подчеркнула Гульнара Хасьянова, генеральный директор компании «Микрон». По ее мнению, Интернет вещей в целом и в применении к проектам smart city в частности будет стимулировать развитие отечественной микроэлектроники в ближайшей перспективе.

На конференции были также представлены технологии и приложения для реализации подключенных городов.